Перевод полковника Вердыша А.В.,члена Военно-научного общества РБ
C британского сайта: https://www.telegraph.co.uk/news/2021/05/23/operation-unthinkable-churchills-top-secret-plan-invade-russia/
“Почти замороженные” - так недавно охарактеризовал отношения между Лондоном и Москвой посол России в Великобритании Андрей Келин. Его откровенность подняла несколько дипломатических бровей, но комментарий не должен был удивить. Со времён большевистской революции 1917 года вражда между двумя нациями была нормой, а не исключением.
Список размолвок длинный и впечатляющий. В 1919 году Британия послала войска для борьбы с большевиками (“тифозные паразиты”-так Уинстон Черчилль охарактеризовал новый советский режим). В 1927 году дипломатические отношения были временно разорваны после того, как Британия совершила налет на офисы российской торговой делегации в Лондоне в поисках пропавших документов (они не были найдены).
На британской земле были случаи дезертирства, похищения и убийства, спонсируемые государством: Георгий Марков в 1978 году, Александр Литвиненко в 2006 году и отравление Сергея и Юлии Скрипалей в 2018 году – неудачная попытка, которая привела к высылке 23 российских дипломатов из Великобритании.
На другой стороне баланса-кратковременная оттепель в отношениях в эпоху Горбачева-Ельцина, а также непростой союз со Сталиным во время Второй мировой войны. Внешне это было похоже на сердечность, но это было хрупко и глубоко шизофренично, как показано в сенсационном, но малоизвестном файле в Национальном архиве. Файл (CAB 120/691) содержит поразительный план войны против Советского Союза – той, которую должны были вести западные союзники в течение двух месяцев после капитуляции Германии.
История начинается на Ялтинской конференции 1945 года , когда Черчилль предложил громкий тост за своего советского союзника. - Я не преувеличиваю и не хвалю витиевато, - начал он, - когда говорю, что мы считаем жизнь маршала Сталина самой драгоценной для наших надежд и сердец.… У нас есть друг, которому мы можем доверять, и я надеюсь, что он и впредь будет относиться к нам так же.”
Премьер-министр надеялся, что такие хлесткие слова побудят Сталина поддержать его планы создания демократической послевоенной Европы. Но Сталин не собирался отказываться от контроля над странами Центральной и Восточной Европы и был вполне готов отказаться от достигнутых в Ялте договоренностей. Его двуличие разозлило Черчилля и привело к эффектному, хотя и частному, повороту в его политике по отношению к бывшему союзнику.
В начале мая 1945 года – всего через несколько дней после того, как Красная армия захватила Берлин, – Черчилль приказал своему объединенному штабу планирования в военном министерстве разработать “Операцию Немыслимое”, массированное наземное, воздушное и морское наступление против Советского Союза.
«Немыслимое» задумывалось как военный удар западных союзников вглубь территорий, оккупированных Советским Союзом; его целью было навязать России «волю Соединенных Штатов и Британской империи». Стратегическим архитектором наступления был бригадный генерал Джеффри Томпсон, бывший командующий Королевской артиллерией, имеющий опыт войны в Восточной Европы.
Задача Томпсона заключалась в том, чтобы думать о немыслимом - о внезапном нападении на советские войска в течение восьми недель после перемирия. Его боевой план предусматривал массированное наступление на Берлин и за его пределы, при этом британские и американские дивизии отбросили Красную армию к рекам Одер и Нейсе, примерно в 55 милях к востоку от столицы Германии.
«Дата начала боевых действий - 1 июля 1945 года», - писал Томпсон в своих планах. За первым нападением должно было последовать решающее столкновение в сельской местности вокруг Шнайдемюля (ныне Пила на северо-западе Польши).
Это должно было стать крупномасштабным бронетанковым столкновением, гораздо более масштабным, чем Курская битва - крупнейшее танковое наступление в истории, в котором участвовало 6000 машин, сражавшихся на Курской дуге. В операции «Немыслимое» должны были участвовать более 8000 человек, в ней были задействованы американские, британские, канадские и польские силы.
И все же шансы против западных союзников были высоки. У Советов этой весной было 170 дивизий, в то время как американцы и британцы могли собрать только 47. Томпсон считал, что для победы над Красной Армией потребуются дополнительные силы, и он точно знал, где их найти, предлагая перевооружить как Вермахт, так и SS. Это предложение - хотя и вызывает бурные споры - добавит еще десять дивизий к Западной армии, и все они укрепятся за шесть лет войны.
План операции «Немыслимое» отличается уровнем детализации: он включает таблицы, схемы и карты планируемого наступления.
В четырех приложениях перечислено точное расположение советских и союзных сил, а также предложения по воздушной бомбардировке стратегических коммуникаций и использованию тактической поддержки сухопутных войск. Военно-морское превосходство союзников также должно было быть использовано с пользой, с ранним захватом балтийского порта Штеттин.
Томпсон считал, что прекращение экспорта в Россию с Запада нанесет урон Красной Армии – в 1945 году Советский Союз зависел от Америки по взрывчатым веществам, резине, алюминию, меди, а также по 50% своего высококачественного авиационного спирта.
И все же советские войска были удивительно развитыми. “Русская армия воспитала способное и опытное Верховное командование и движется в более лёгком масштабе обслуживания, чем любая Западная армия, и использует смелую тактику, основанную в значительной степени на пренебрежении потерями для достижении поставленной цели”, - предупредил бригадный генерал. Он сказал Черчиллю, что “мы должны поставить всё на одну великую битву, в которой мы столкнемся с очень низкими шансами победы.”
Главный военный советник премьер-министра генерал Гастингс Исмей скептически отнесся к плану сражения, и его сомнения превратились в откровенный ужас, когда он прочитал о предложении перевооружить вермахт и СС.
По его словам, такая политика «абсолютно невозможна для лидеров демократических стран». Он напомнил своим военным коллегам, что последние пять лет правительство провозглашало британской общественности, что русские «сделали львиную долю боевых действий и вынесли невыразимые страдания». Нападение на этих бывших союзников так скоро после окончания войны было бы «катастрофой» для морального духа.
Фельдмаршал сэр Алан Брук был не менее потрясен и счел предложение бригадира совершенным безумием. В письме от имени начальников штабов Черчилля он сказал: «Мы считаем, что после начала боевых действий добиться быстрого, но ограниченного успеха будет не в наших силах, и мы должны быть привержены затяжной войне, несмотря на большие трудности». Он пришел к выводу, что «шанс на успех совершенно невозможен».
Советовались с американцами или нет, не записано, хотя генерал Паттон записал, что союзники имели моральное обязательство поддерживать страны, поглощаемые Сталиным. Если бы президент Рузвельт дожил до апреля 1945 года, он был бы потрясен идеей операции "Немыслимое". Преисполненный решимости сохранить хорошие рабочие отношения со Сталиным, он провел последние месяцы жизни, продавая свою идею нового глобального органа-Организации Объединенных Наций.
Враждебность британских начальников штабов уничтожила бы эту операцию и они официально отвергли план 8 июня 1945 года.
Черчилль сожалел об этом, говоря Энтони Идену, тогдашнему министру иностранных дел, что если территориальным амбициям Сталина не будет Нанесен окончательный удар, “очень мало шансов предотвратить Третью мировую войну”. Он предупреждал, что Красная Армия скоро станет непобедимой силой. - В любой момент, когда им вздумается, они могут пересечь всю остальную Европу и загнать нас обратно на наш остров.”
Начальники штабов оставались невозмутимыми. Они не хотели иметь ничего общего с операцией "Немыслимое" и вложили план в серую правительственную папку с пометкой "Россия: угроза западной цивилизации". Она и по сей день лежит в папке, на каждой странице красными чернилами написано: “Совершенно секретно”.
Это служит своевременным напоминанием о том, что отношения между Великобританией и Россией были не просто близки к замораживанию, как сегодня, но и опасно близки к войне.